В военном госпитале или в медсанбате, А то и просто санинструктором в полку Ты, медсестра, всегда была с солдатом, И он перед тобой всегда в долгу.
Тащила ли истерзанного из воронки, Или вела его, контуженного, в тыл, Ты потихоньку плакала в сторонке, А он тебя всегда любил.
О, девушка, как много видела ты горя, Как долго ты месила фронтовую грязь! Но улыбалась ты всегда тому, который Ругал войну, от боли матерясь.
Ты много неудобств на фронте испытала, Но сохранила нежность и любовь! И слышал я, солдат, как ты шептала: «Когда же перестанет литься кровь?..» Анатолий Пиневич На полустанке.
На захолустном польском полустанке О чем-то русском сетует гармонь, И нежный голос девушки-минчанки Теплом души нас греет, как огонь.
Спят в эшелоне бывшие солдаты… В товарных, на полу, на сквозняке И в снах спокойных, ласковых, крылатых Они сейчас, наверно, вдалеке…
Пусть спят друзья, а мы прокоротаем Ночь на границе, сидя у костра. Согреемся крытым солдатским чаем Послушаем, что нам споет сестра.
Мы так давно сидели без тревоги… Сегодня, братья, нам заданий нет. - Подсыпь, дружок, махорочки немного, - Откуда ты? – Московский. – Ну? Сосед… - А что с ногой? Укоротили малость… - Вот так-то друг… — И снова тишина… И вдруг ко мне, да так, что сердце сжалось, - Не отвернется? – Кто? – Жена? – Она… Подкинул хворост, затрещали сучья, Мотнулись искры в небо, в темноту. - Не отвернется. Примет, потому что Ты мирных снов вернул ей теплоту. Она, родная, примет, обласкает. - Спасибо, друг, — он глубоко вздохнул. - Вон, посмотри, в России рассветает… Редела ночь. Дневной рождался гул.
И в километре от ночной стоянки Увидел я над крышами дымки. Там – Родина… На польском полустанке Спокойно спят друзья-фронтовики. Декабрь 1945
|